Ник О`Донохью - Под Знаком Исцеления

Больше никаких отклонений обнаружено не было. Бидж ощупала череп Хорвата в поисках родничков, мягких мест, наличие которых говорило бы об отсутствии должного смыкания костей черепа. Костные пластины оказались развиты очень хорошо, может быть, потому, что однажды Хорвату предстояло превратиться в человеческого ребенка.

Бидж осмотрела пасть волчонка на предмет расщелины неба и проверила прикус, предложив Хорвату поиграть с листом бумаги, вырванным из записной книжки. Нижняя челюсть у него казалась несколько больше обычного выступающей вперед, но не настолько, чтобы это могло вызвать тревогу.

Два других щенка, заинтересованные действиями Бидж, подошли поближе и тыкались носами в ее ноги. Та осторожно их погладила, искоса поглядывая на Гредию. Вроде бы волки очень ревниво охраняют свой молодняк?..

— С ним все в порядке. За некоторыми вещами нужно будет понаблюдать, и я не удивлюсь, если он навсегда останется меньше других. Стая поможет тебе вырастить его, если ты все объяснишь?

Гредия чуть не рассмеялась в лицо Бидж:

— Стая? Не теперь. Они сражаются. Все сражаются.

— А не мог бы ваш вожак…

— Вожака нет. — Гредия пожала плечами, все ее тело вздрогнуло, как у животного, отряхивающегося от воды. — Вот они и сражаются.

— Борьба за доминирование. — Бидж однажды видела такую схватку в фильме, видела и снимки взрослых волков-самцов со шрамами на морде и даже на горле. Значит, сейчас среди вир нет волка альфа, и бои будут продолжаться, пока один из них не займет это место. Единственное отличие — на них, из-за их способности к трансформации, не останется шрамов. Гредия показала на дрожащего детеныша:

— Он останется у тебя.

Бидж раскрыла рот от удивления:

— Ты хочешь сказать — чтобы я его вырастила? Нет, я не могу. Боже мой, не могу! — Это ведь был не волчонок — Гредия отдавала ей своего ребенка.

— Сможешь. — Гредия безжалостно добавила: — Или он умрет. Пожалуйста, мне больше не к кому обратиться.

Хорват заскулил, переводя взгляд с матери на Бидж. Как ни мало Бидж имела дело с вир, она прекрасно представляла себе, что случится со слабым и боязливым детенышем и как быстро это случится.

— Хорошо. — Она погладила спину Хорвата, поразившись тому, как мягок его мех. — Ты же замечательный малыш, верно? Просто замечательный. — Гредии она сказала: — Я позабочусь о нем. Обещаю.

Хорват вывернулся у Бидж из-под руки и с жалобным визгом кинулся к Гредии. Катя и Григор тоже заскулили, тычась носами в ноги матери и отталкивая малыша.

— Они голодные, — пробормотала вир.

— Хорвата я могу кормить молоком с витаминными добавками, — задумчиво проговорила Бидж, — но остальным лучше остаться на их обычной диете. — Она обхватила волчонка и оттащила от матери, но, увидев лицо Гредии, отпустила. — Впрочем, еще один раз не причинит вреда.

Гредия кивнула и не смущаясь сбросила одежду.

Однако даже один раз дался Гредии нелегко. Ее прекрасные белые зубы с треском выпали из челюсти, глазные яблоки налились кровью, сосуды в них полопались. Пальцы отвалились, и Гредии с трудом удавалось отталкивать от них волчат, пока она глотала пальцы один за другим… Сохранение массы, напомнила себе Бидж, хотя от этого зрелища ее затошнило. Гредия взвизгнула, потом завыла, когда ее челюсть выдвинулась вперед. Большие плоские кости двигались под кожей черепа, Бидж пыталась наблюдать это все с клинической точки зрения, но все равно ее охватил ужас, когда она поняла, что череп Гредии превращается в череп волчицы.

Щенки, не обращая внимания на страдания матери, вертелись вокруг и припали к сосцам, едва трансформация завершилась.

Через несколько секунд они уже довольно почмокивали. Хорват осторожно нашел свое место между братом и сестрой. Бидж, убирая кровавые следы превращения, думала о том, до какого же отчаяния должна была дойти мать-волчица, чтобы отказаться от собственного ребенка, и какую опасную форму может принять ее ярость.

Хорват категорически пожелал спать в постели Бидж. Она не могла решить, в чем причина — в симпатии, одиночестве или в борьбе с Дафни за доминирование. Ясно было одно — Дафни шипела. Хорват рычал, и уснуть не удавалось никому.

Наконец Бидж решительно сгребла волчонка в охапку и опустила на пол:

— Что поделаешь. Придется тебе спать здесь.

Хорват оскорбление фыркнул, но смирился с решением Бидж. Свернувшись калачиком рядом с кроватью, он немедленно уснул. Его быстрое ровное дыхание подчеркивало тишину ночи.

Ветер снаружи усилился.

Хорват услышал это раньше Бидж; его по-детски мягкие ушки сделали попытку встать торчком, и волчонок заскулил.

Бидж спросонья не сразу поняла, в чем дело, потом быстро подошла к окну. Хорват с рычанием загородил ей дорогу.

Бидж перешагнула через щенка, закрыла ставень, потом плотно задернула занавеску. Ее беспокоило только, чтобы свет не был виден снаружи; в такой ситуации ставень не послужил бы защитой.

Стекла в окне задребезжали, и деревянные балки крыши заскрипели. Бидж услышала за стеной испуганное блеяние овец — чья-то отара вырвалась из загона и теперь искала убежища около коттеджа. Дафни испуганно взвизгнула и нырнула под кровать.

Бидж на цыпочках подошла к двери, надеясь увидеть что-нибудь сквозь замочную скважину.

Хорват протиснулся между ней и дверью и встал там, расставив лапы и вызывающе задрав хвост. Зубы его были оскалены, шерсть на загривке встала дыбом.

Деревья на холме шумели и гнулись, слышен был треск ломающихся ветвей. Овцы блеяли и метались в панике.

Бидж снова попыталась приблизиться к двери. Хорват слегка тяпнул ее за ногу и опять занял боевую позицию. Теперь он рычал на приближающуюся снаружи угрозу.

Несмотря на свое беспокойство, Бидж была очарована.

— Не нужно, милый. — Она попыталась оттащить его от двери. Волчонок рычал и вырывался.

Теперь балки уже не скрипели, а стонали, сверху посыпались пыль и мусор. Бидж прижалась к стене, потом, вспомнив, что рассказывала ей подружка со Среднего Запада о том, как надо себя вести при торнадо, полезла под кухонный стол, одной рукой прижимая к себе Хорвата, пока они не оказались в дальнем углу.

Вой ветра был теперь похож на шум товарного поезда. Хорват перестал вырываться и рычать, тесно прижался к Бидж и только иногда тихонько повизгивал.

Бидж закрыла его своим телом и стала ждать, одолеваемая паническим видением снесенной крыши к огромного безжалостного глаза птицы, заглядывающей внутрь, прежде чем схватить их мощными когтями.

Снаружи взвизгнула овца, потом другая. Что-то проскрежетало по каменной стене коттеджа. Ветер вдруг прекратился.